2. Яма в Никольском лесу. Тульские известия. - 1991, 13 июля

Репортаж с места раскопок массового захоронения жертв политических репрессий в Тесницком лесу

в 1991 г., опубликованный в газете "Тульские известия".

Сергей Щеглов. Яма в Никольском лесу. Репортаж из бывшего ада

 Жаркий июльский полдень. Поднимаю голову и вижу ярко-голубое безоблачное
небо между ушедшими высь зелёными кронами лип, берёз, клёнов. Какая мирная
благостная красота! Изумительно прекрасна наша планета.
Под воздействием вот таких картин созданы легенды о рае.
…Машины остановились на узком асфальтированном шоссе. По обеим сторонам
высокий частый лес. Навстречу нам бегут рослые ребята в зелёно-коричневых,
расписанных под листву комбинезонах. Торопливо выстраивается в линейку вдоль
дороги.
Так мы знакомимся с теми, кто работает здесь, в Никольском лесу, в десятке минут
езды от северной окраины Тулы.
Вслед за сержантами и солдатами углубляемся по свежей тропинке в чащобу.
Сумрачно, под ногами хрустит валежник, то и дело перешагиваем через обомшелые,
заросшие травой и кустарником полусгнившие стволы.
-Вот здесь и производились расстрелы, говорит начальник следственной части
областной прокуратуры Валерии Игнашин. - В 1937-38 тут была полная глухомань, ни
дорог, ни жилья поблизости. Сюда по ночам привозили осужденных, расстреливали и
зарывали. Теперь на дела этих людей пересмотрены - все реабилитированы.
Чаща плотная, и всё же от дороги солнечный полдень просвечивает. Но уж померк в
сердцах тот свет, в душу снисходит глухая полночь полувековой давности.
- Раскопки мы начали в конце нынешней весны, как только подсохла почва,
рассказывает сотрудник УКГБ СССР по Тульской области Сергей Сливкин. Сигналы о
том, что тут производились расстрелы, поступили ещё прошлым летом, тогда же были
обнаружены первые доказательства массовых захоронений людей с признаками
насильственной смерти. Но для того, чтобы подтвердить юридически, нужны раскопки на
большой площади и специальное следствия. Эта работа начата нынешней весной.
Десятка два или три метров прошли мы от дороги. Обратили внимание на места, где
нет травы и кустарника, а только чёрные листья и веточки плотно прижались к почве. Это
углубления, овальные или круглые, а то и нечеткие прямоугольники. Можно было понять,
что в них долго стояла вода, и только нынешние месячная жара её выслужила. Пойдут
дожди - и вода снова надолго, до зимы и заполнит неглубокие стойкие впадины.
- Это «провалы», - пояснил начальник следственной части УКГБ Игорь Ерёмин.
- Таких элементов мы тут насчитали двадцать пять – тридцать. На некоторых из них и
начали копать.
И вот перед нами две глубокие, не меньше трех метров, ямы с высокими бортами
выброшенной глины по краям. Каждая - квадрат четыре на четыре метра. Пока мы шли
сюда, слушали рассказы провожатых, солдаты уже приступили к работе, обеденный
перерыв у них закончился. Некоторых мы увидели дне ям - в натянутых выше колен
резиновых бахилах на глинистом мокром дне. Ребята с усилием запускали лопаты в
вязкий грунт, зачерпывали часть его и подбрасывали на промежуточные уступы, откуда
их товарищи лопатами же соскребали выброшенную кучку жидкой глины и
перекладывали наверх.
Мы - это члены комиссии, созданной облисполкомом для поисков захоронений
необоснованно репрессированных в тридцатые, сороковые и в начале пятидесятых годов
по политическим мотивам. И ещё - группа из Тульского телевидения во главе с Галиной
Цой, приглашённая, чтобы запечатлеть исторический момент.
Неподалёку от одной из ям на куске брезента разложено четыре ряда жестяных
проживавших кружек с остатками зелёной, коричневой, синей и белой эмали - в каждом
ряду по восемь. Изъеденная ржавчиной алюминиевая чашка. Две бутылки, у одной
разбитое горлышко. Старинное пенсне, одного стекла нет, у другого - половинка.
Рядом на траве – порванные, очищенные от глины сапоги, башмаки, галоши. И тут
же десять ржавых лопат без ручек и половина проржавевшего ящика из-под патронов
(гильзы я видел раньше, на столе у Валерия Игнашина).
Осмотрев всё это, возвращаемся к ямам. Замечаем, как лопата одного из солдат
упёрлась во что-то и он с осторожностью поддел из глины короткую палочку, взял её
рукавицей и подал стоящему на уступе товарищу. Да это же не палочка! Это человеческая
кость! Бедро, голень, плечевая, а может быть малая или большая берцовая. Густо
облепленная чёрной глиной. Да, чёрной, пожалуй даже тёмно-синеватой.
- Вокруг костей всегда так, - прокомментировал Ерёмин. - Результат разложения
органических веществ.
Что за органические вещества вокруг костей? Человеческие тела, сгнившие
десятилетие назад…
А солдаты между тем извлекает всё новые и новые кости: рёбра, лопатки, нижние
челюсти. Поднимают их наверх, легонько очищают от глины и аккуратно складывают на
борту.
Их накопилось уже порядочно, когда лопата стукнула обо что-то на дне
трехметрового котлована. Солдат повернул заступ и поддел нечто круглое, гладкое и все
увидели чёрный человеческий череп. Его тоже подняли наверх, сняли липкую глину и
начальник областного бюро судебно-медицинской экспертизы Олег Виноградов, натянув
белые резиновые перчатки, взял его, стал поворачивать, рассматривать и тут же диктовал
для акта экспертизы:
- Правее затылочного бугра - отверстие треугольной формы…
Игнашин, положив лист бумаги на дипломат, записывал. Потом Виноградов уже не
для протокола сказал:
- Похоже на выходное отверстие.
Кто стоял тут вокруг подумали: куда же могли стрелять? В лицо? Но ни на лобной
кости, ни вокруг носовой дырок нет. Целёхонька верхнюю челюсть – зубы ровные, все до
единого сидят прочно.
Игнашин надписывает что-то на большом коричневом конверте, вкладывает в него
череп и опускает в картонную коробку. Повезут на исследование.
Череп этот из найденных здесь - восьмой. Первые семь (они уже отправлены в
лабораторию) - без пулевых отверстий. Это озадачивает экспертов. Зато нашли
смертельные дырки в лопаточных костях. Так что выстрелы могли быть и не в затылок, а
в спину.
Смотрю на выложенные в ряд и кучками кости, на череп - и предстает передо мной
та жуткая ночь, пятьдесят четыре года назад.
…По проселочной тележной колее «воронок», сколько мог, углубился в лес, потом
шофёр сказал «Всё!», заглушил мотор. Капитан, майор или кто там - выскочил из кабины
и распорядился открыть двери кузова. И оттуда в ночь, освещаемые фонариками
конвоиров, один за другим спускаются приговоренные. В сапогах и башмаках, галошах. А
руки не связаны? А узелки с кружками и с чем там еще в руках? Вот осторожно вступает
на лесенку тот, в пенсне…
Они еще не знают, куда их привезли? Или уже давно все поняли? Но надежда живет
до последнего. А вдруг - на этап? А может – на пересылку… Да какая пересылка!
Приговор то уже висит на каждом, объявлен еще несколько суток назад. Ждали, ждали
этой ночи!
И все же была надежда. Слабая, росточек хилый, но была.
Построив в затылок по одному, их повели в сторону от дороги, под дулами наганов и
винтовок. (Может, и овчарки были? Или тишину нарушать опасались?) И прошагали они
те десятки метров, которые и мы прошли сегодня по их следам.
Остановили несчастных у вырытой ямы. Вырытой ли? А может её ещё и не было и
рыли тут же, при них? Или они сами?
Да нет - вырыть яму дело не быстрое.
Господи, есть ведь люди, видевшие всё это! Мало, единицы, но есть! Они стары,
плоха у них память. Однако такое не забывается.
Жив шофёр, который возил сюда осуждённых. Ему сейчас под восемьдесят, но он
кое-что помнит. Возил по двенадцать, по двадцать человек…
Так кто же рыл ямы?
Шофёр говорит: иногда и ему приходилось помогать.
Их подводили к краю и - стреляли. По одному?
Ночь. Лес. Луч электрофонарика. Точность попадания? Да так ты уж она важна?
Свалился человек в яму. Не шевелится. Рядом или на него падает следующий. Он
дёргается, пытается ползти. В него выстрел дополнительный. Ещё и другой для верности.
Патронов - вдоволь. Недаром же здесь тот полусгнивший ящик из-под них, в той же яме.
Так что отверстия могли остаться не только на затылочной части черепа.
Чтоб не кричали, конечно же, закладывали кляпы. Когда? Перед выстрелом? Или
уже вели с кляпами?
А руки, руки не связывали?
Не технология палачества интересует – не могу запретить воображению рисовать
адские картины!
И вот на что ещё не могу дать ответа. Почему так глубоко? Почему первые черепа
нашли на глубине метр восемьдесят, а последний на трех метрах? Да где же, когда копали
братские могилы такие глубины? Зачем? Кто их в этом чаде стал бы раскапывать в том
тридцать проклятом году? Да самая добротная мирная могила на кладбище не глубже
полутора - двух метров, а когда второпях, да и для многих, - кто же будет стараться?
- Именно потому, что для многих и было так глубоко - решает Валерий Игнашин. - У
нас впечатление, что тела складывали штабелями. По расположению черепов можно
понять. Да и по воспоминанием очевидца так выходит: штабель вдоль ямы - штабель
поперёк.
Но тоже сомнительно. Кто и зачем в эту адскую ночь скрупулезно следил за
геометрии трупов?
Чтобы по той дьявольской инструкции засыпать не меньше чем на два метра.
Почему на два? Да и метра больше чем достаточно, чтобы надёжно спрятать
казненных. Знаем зафиксированные в истории примеры, когда лица чуть-чуть присыпали.
А тут уж такая сверхточность, такая предусмотрительность. Ну, часовых бы поставили на
недельку, убедиться, что никто не пронюхал. Да и кто в то время пронюхать мог? Нос-то
тогда не совали куда не положено. Слишком это было накладно.
Смотрю на окружающих меня молодых людей с такими хорошими, по-доброму
сосредоточенными лицами и думаю: дети другой эпохи, представляют ли они суть того
далёкого времени? Сурового, жестокого и беспощадного. Наглухо замкнутого, как чёрная
космическая сфера, стянутая чудовищным давлением гравитации.
Вот отвечают на вопросы Галины Цой младшие сержанты Сергей Нечаев, Вадим
Винокуров. Один внешний спокойно сдержанно, другой эмоционально взволнованно. А
что на душе у этих девятнадцатилетних ребят, что за словами неизбежно казенными.
Вдвое старше их Игнашин, Ерёмин, Сливкин, Виноградов. Что у них на душе, у
прошедших юридические и медицинские факультеты?
Собираемся в обратный путь. Солдаты продолжают свою тяжёлую работу. Нечаев
широкими шагами <...> очередной «провал»: «Вот здесь начинайте!» Мальчики берутся за
лопаты
Для того чтобы более или менее точно узнать число захоронённых, - ещё рыть и
рыть! Сопоставлять найденное с архивными данными. По ним здесь - сотни и сотни
расстрелянных. Все они невиновны.
Выходим на шоссе . Сияет в зелёных высоких кронах голубое небо года 1991. Из
радиоприёмника звучит гимн РСФСР. Музыка Глинки. В Москве идет Съезд народных
депутатов. Пожалуй, я отвечу, что у всех на душе. Сделать всё, чтобы ад здесь не повторился.
И нигде в другом месте